Зураб Аласания: Работать пропагандистами мы не будем

Люди у власти всегда стремятся иметь в распоряжении подконтрольное телевидение. Особенно в период перед выборами. Поэтому, как бы ни хотелось, но концепция Общественного вещания - европейского демократического телевидения для граждан и без политики - у нас не прижилась. 

Сложилась патовая ситуация: ни Кабмин, ни президента, ни парламент не устраивает общественное телевидение в нынешнем виде, с зубастыми программами расследования и отсутствием слотов на политическую рекламу. Не могут теперь государственные мужи бесплатно выйти в национальный и региональный эфир, чтобы рассказать, как хорошо они покрасили забор или какую замечательную скамейку установили в скверике.

Но и повлиять на канал или закрыть его они не имеют права - на Западе не поймут. Поэтому, наверное, решили просто оставить Суспильне без должного финансирования и подождать, когда оно загнется само.

Госконцерн радиовещания и телевидения в конце сентября уже отключил за долги аналог канала UA:Перший. Платить нечем. В 2018 году в госбюджете на нужды общественного радио и телевидения выделили 776 млн грн, что в два раза меньше, чем предусмотрено в законе (не менее 0,2 % расходов госбюджета).

Чтобы выжить, вещатель включил режим жесткой экономии: отправил сотрудников и руководство на 8 и 10 дней неоплачиваемого отпуска, собирается перейти на трехдневку в декабре, перестал нанимать новых сотрудников. Складывается впечатление, что проект украинского телевидения зашел в тупик, из которого нет выхода. Так ли это?

LIGA.net решила расспросить руководителя общественной ТРК Зураба Аласанию, не собирается ли он в отставку, переживет ли проект нынешний период, и почему UA:Перший не будет заниматься проукраинской пропагандой.

Как оказалось, чтобы хоть как-то подзаработать самостоятельно, вещатель начал сдавать недвижимость в аренду айтишникам и рестораторам. Но с закупкой и производством контента дела очень плохи - денег нет даже на трансляцию топовых спортивных событий. И Украина в первый раз может остаться без национальной трансляции летней Олимпиады (которая пройдет в Токио в 2020 году).

Зураб Аласания также поделился своим глобальным видением в политике: кого он видит во главе страны со следующего года. Руководитель Суспильного рассказал немного и о себе: сколько получает и на что тратит. 

О ФИНАНСИРОВАНИИ СУСПИЛЬНОГО И ЛИЧНОЙ РЕПУТАЦИИ

- Зураб Григорьевич, ситуация с застрявшим финансированием канала очень похожа на тупиковую. Есть ли по ней какие-либо позитивные сигналы?

- За 10 месяцев ничего не изменилось. И сейчас тоже. На Кабмине даже не поднимали этот вопрос. Нам выделили половину бюджета, а в постановлении было написано, что после первых 6 месяцев мы должны дать финансовый отчет. После этого нам подтверждают вторую половину бюджета, который должен был быть. В июле они должны были это сделать. Не сделали.

И ни одного шага в сторону проекта изменений в бюджет через Верховную Раду не было. Сейчас тоже никаких сигналов о том, что что-то рассматривается.

- Вас называют как равноудаленным от всех политиков, так и приближенным к Авакову. Вы с ним говорили об этой ситуации?

- Последний раз говорил с ним год назад. И это было не о Суспильном. Это не его парафия и ничья вообще.

- То есть помощи от Народного фронта ждать не приходится?

- Мы ходим по всем. Встречаемся с фракциями, отдельными политиками. Это делают члены правления. Мы говорили с разными депутатами, начиная от БПП и заканчивая мажоритарщиками. Ноль. И Народный фронт никакой отдельной роли здесь не играет. Мы безразличны всем - и именно в этом корень проблемы. Не может в Украине существовать медиа, удаленное от всех и никому не принадлежащее. Стране такое медиа непривычно.

- Вы в 2016 году уже подавали заявление об отставке, делая акцент на недофинансировании. Рассматриваете ли вариант отставки сейчас?

- Тот патрон уже отстрелян. Тогда, если вы помните, дофинансирование произошло. Евровидение таки прошло. Тогда сработало. И, кстати, тогда я был назначен. Сейчас я избран - это абсолютно другое дело. Никакого права не имею уходить от того, что мне доверили. Я должен дотащить этот груз до конца.

- Когда заканчивается ваш контракт?

- 14 мая 2021 года.

- Серьезный срок.

- Вот именно. И хорошо бы иметь силы еще 3 года это выдерживать. Не то чтобы я жду этого момента. Просто работаю. Другое дело, что репутация портится - и не нами. Можно обезобразить любую вещь, если постоянно говорить на нее, что она плохая.

О РЕФОРМАХ И ПРЕТЕНЗИЯХ ДЕПУТАТОВ

- На каком этапе реформа Суспильного?

- Где-то на 60%, потому что компания стала управляемой. Особенно, что касается регионов - там это шло очень тяжело. Десятки лет они были отдельными княжествами и не входили в систему. И там были директора, которые были очень плотно связаны с местными - обычно губернаторами, по подаче которых назначался директор. В законе такого, вроде, нет, но так было всегда.

Вот взять Львов. Вспомните, что там происходило буквально год назад. У нас там работало 315 человек. И они были откровенно против реформы, подтянули все интеллектуальные силы Львова, верующих. Сейчас приезжаю, говорю с людьми из редакции. Они говорят совершенно другое: “Мы свободны. Нам никто не говорит, что делать. У нас нет джинсы”.

А недавно слышу от Дубневича (Ярослава, депутата БПП - Ред.): “Где мои 20 минут? Я имел доступ, когда хотел”. Человек, ты сидишь в комитете, ты - глава заседания - и ты такое мне говоришь? Суспильне - не для этого. Он говорит: “Когда было государственное, я понимал. А сейчас что за фигня?” И как с ним прийти к пониманию?

- А сейчас как с управлением в регионах?

- Сейчас мы руководство не назначаем, а выбираем. А во-вторых, там не директора, а два разных человека: один продюсер и один менеджер.

Там было сосредоточено очень много людей. 3000 из 7500 человек сократили. Сокращения уже закончены. И вот наладилось, заработало.

Кстати, нас упрекают, что нет нового продукта. Во-первых, это деньги. Во-вторых, честного продукта у региональных ТРК и было-то 3 часа. Остальное они или повторяли, или делали ночью “дырки”. Мы тогда сказали им: давайте честно, делайте свой продукт. Не надо всякой фигней заполнять эфирное время.

Делаете утро, делаете новости и делаете одну вечернюю локальную тему дня. И эти 3 часа будут честными. Они должны были делать их качественно. И это все. А теперь нас упрекают: “Вы убили все вещание”. Блин, будто бы оно было!

- От кого еще такие претензии?

- У всех, кто сидел на бюджетном Комитете. Кроме одного сумского депутата, который сказал им, своим коллегам: “Что вы делаете? Это Суспильне, оно не такое. У нас демократическая страна”. А они смеются. И говорят: “Я хочу приезжать туда, где избран, иметь в любой момент доступ к экрану без преград”.

- А киевские депутаты, в Верховной Раде - то же самое делают?

- Мы вообще отказались от политической рекламы. “20 минут” мы не даем уже год. И поэтому у нас - 450 врагов. Ну, окей, немного меньше - кто понимает, тот понимает (имею в виду Верховную Раду). У них в законе про депутатскую деятельность до сих пор записаны эти 20 минут (в законе о статусе народного депутата сказано, что каждый их них имеет право на 20 минут эфирного времени в государственной телерадиокомпании - Ред.).

А у нас в законе о Суспильном такого нет. Я говорю: это юридический казус, делайте что-нибудь, поменяйте закон - или тот, или тот. Говорят: окей, поменяем. И могут. В Польше же так сделали.

О ФУТБОЛЕ И ЗАРУБЕЖНЫХ СЕРИАЛАХ

- Сколько вы тратите на закупку контента? Что самое дорогое покупаете?

- Где-то 9 млн грн (в месяц - Ред.) идет на покупку и производство контента. Мы покупаем и частично здесь делаем. По крайней мере, так было раньше. Теперь мы такого делать не можем, осталось еле-еле 2-3 млн грн на всю страну.

- То есть дорогих прав не покупаете?

- Да ну, откуда?

- Сериалы?

- Если только очень, очень недорогие. Я не могу говорить цены, потому что это рыночная вещь. Но идут упреки: “Я эмигрант, живу в Канаде, что за фигня, почему я не могу посмотреть?”. Если ты покупаешь любой сериал или соревнование с международными правами, цена сразу стартует с десятков тысяч долларов. Если только на территорию Украины - это 3-4 тыс. долларов. И то, мы покупаем на вторичном рынке, а не первый показ, иначе будет очень дорого. Вот так и обходимся.

А если вы говорите о больших международных вещах, то здесь идем через Европейский союз вещателей (EMS). Мы входим в него. Они, условно говоря, Олимпиаду нам продают в разы дешевле, чем, например, Германии или Италии, которые тоже являются частью EMS. Но все равно речь о миллионах евро. И я даже думать не могу о том, где взять эти деньги.

- То есть у вас просто денег не было на это?

- Не было денег, но если бы и были, то мы не хотим и не можем показывать футбол в РФ. В тот раз нам получилось продать права Интеру и хоть как-то закрыть долги перед EMS. Что теперь, например, будет с Олимпиадой в Токио? Ведь за Зимнюю в Пхенчхане было уплачено исключительно с денег, сэкономленных на Евровидении. Токио уже на носу - в 2020 году. Что я буду делать? Никакой политики у государства нет.

Там снова-таки миллионы. И где их взять? А как только мы это не покажем, это будет первый пример за десятки лет, когда Украина не увидит Олимпиаду. И вот постоянно такая фигня, каждый день. Вроде, делаешь что-то для страны, а виноват все равно ты. Еще раз - я не жалуюсь, простите.

О ПРОУКРАИНСКОЙ ПРОПАГАНДЕ И ЗАРАБОТКАХ

- Вас обвиняют, что Суспильне пытается в период войны быть “в белом”. Некоторые люди считают, что вы должны больше давать проукраинской пропаганды, а не стоять в стороне.

- Да, подтверждаю - пытаемся.

- Почему так? Ваши критики, например, приводят пример, что BBC во время Второй мировой войны было, скажем так, более патриотичным. Почему даже сейчас Суспильне пытается “стоять особняком”?

- Вы же сказали слово “пропаганда”. Суспильне не является пропагандистским ресурсом и не может им быть никогда. Если мы не работаем на рейтинги, то работаем хотя бы на доверие.

Переизберите это правление, выбирайте то, которое будет больше похоже на Министерство информполитики, и работайте в этом ключе. Сделайте из него СБУ - не вопрос. Но сделайте это демократическим путем.

- Может, Суспильне - то есть общественное - значит, что общество само должно осознанно его финансировать? Отдельный налог, как на BBC.

- Ничего подобного. Там нет налога.

- Как тогда формируется бюджет BBC?

- Там есть абонентская плата. Это другая вещь, это не налог. А кто у нас платит?

- У нас, получается, госбюджет.

- А деньги чьи?

- Наши, плательщиков налогов.

- А знаете ли вы, сколько платите? Навскидку.

- Где-то 40-50 грн в год.

- Я вам скажу точнее: вы платите 68 копеек в месяц. Теперь возьмите какой-нибудь один канал из топа - 1+1 или Интер. Как думаете, сколько они тратят денег в месяц?

- Думаю, несколько сотен миллионов гривень.

- Согласен, так оно и есть. У нас 23 канала, 2 национальных канала и 3 радиоканала, тоже национальных. Как их содержать за 68 копеек в месяц? А все говорят - очень большой бюджет. К тому же порезали вполовину. А еще и говорят “реформируй”.

- На что у вас самые большие затраты? Трансляции?

- Самые большие - зарплата. Она защищена. И ничего с этим не сделаешь, иначе - уголовное дело.

- Сколько средняя?

- 8300 грн, но так нельзя мерить. Мы стараемся, чтобы редакторы и журналисты так получали. Есть другие категории. Это, условно говоря, водитель, уборщица - они могут получать меньше. Мы уже больше выходим на аутсорс - по той же охране и уборке. Но аутсорсу тоже, извините, нужно платить.

Вторая наибольшая статья - трансляции.

- Сколько чего в деньгах?

- 678 млн грн - это только зарплата за год. А 776 млн грн мы получаем на год. Прекрасно? И в год 330 млн грн - это только трансляция: РРТ, Зеонбуд и спутник немного. Все - деньги кончились, мы уже перепрыгнули за барьер.

- И осталась же закупка контента?

- Даже не говорим об этом. Про капиталку я молчу, про содержание всей этой фигни - 194 000 квадратных метров по всей стране. И невозможно от них избавиться - закон не позволяет.

- Можно сдавать помещения в аренду?

- Да, и начали только сейчас. Но здесь даже инвентаризации никогда не было. За год нужно это успеть. А потом приходит Ernst & Young и говорит: “А у вас отчетность есть?”. Собираем ее и, к примеру, у Харькова ее запрашиваем. А отчетность у них на бумаге написана. А у вас, Львов? “У нас в Excel”. У тех-то - в Word. “А международная отчетность у вас есть?” - спрашивает Ernst & Young.

- Я понимаю, почему у вас ее нет.

- А они - нет. И делают негативный вывод. Говорят “мы все понимаем”, но по-другому написать не можем.

- А что вы делаете с выводом?

- По закону обязательно проходить аудит независимой фирмы, чтобы получать бюджет на следующий год. Должен быть еще государственный аудит. Еще финразведка к нам приходит. Все.

- Привлекать кредитные деньги вы можете?

- Нет. А чем потом отдавать?

- То есть деньги вам приносила только реклама?

- А где у нас рейтинги, чтобы рекламу делать?

- А сделать контент?

- А где у нас деньги, чтобы сделать нормальный контент и поднять рейтинги?

ОБ ОТКЛЮЧЕНИИ АНАЛОГА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯХ

- Как повлияло отключение аналога на рейтинги и повлияет ли?

- Существенно.

- На сколько упадете?

- В последнее время мы поднялись с 35 на 8 место, но с отключением аналога снова выпали из десятки.

- Много обращений от людей, которые страдают от отключения аналога?

- Да. В основном в регионах. В больших городах есть хотя бы кабельное и в крайнем случае где-то в горах есть спутник. Но в большинстве случаев в селе интернета или чего-то другого нет.

- Уже около 500 грн тюнеры стоят, говорят.

- А должны были бы стоить уже 200 или 100 грн. И тогда можно было бы о чем-то говорить. Поэтому мне и хотелось бы подождать максимум до конца года. Еще не вся страна обеспечена Т2.

- Зеонбуд ничего от вас не требует? 

- С этим сложно. Первый квартал оплачен всем, а потом мы никому ничего не платили. В нашем бюджете на год вместо 330 млн грн на трансляцию было предусмотрено 54 млн грн. Вот мы их и размазываем по всему году, по 2-3 млн грн каждому. Они бесятся страшно: “Вы нам 70 миллионов должны заплатить, а даете 2. Вы что, с ума сошли?” 

- Это кто?

- РРТ (госконцерн вещания - Ред.). А по-другому мы не можем. В каждом месяце у нас расписано, куда пойдут деньги. Иногда мы можем что-то изменить, но перекинуть с трансляции на капиталку мы никак не можем. На трансляции где-то можно перебросить.

Так же, кстати, с налогом на землю. Был 1%, а стало 3%. И сейчас это 3,9 млн грн. Что я могу сделать? Конечно, взять деньги с трансляции и перебросить туда. Другого варианта нет. До конца года будет 140 млн грн долга.

- А Зеонбуд?

- Мы же должны подписать договора и провести их через Prozorro и с РРТ, и с Зеонбудом. Вот мы за первый квартал заплатили, а акт выполненных работ Зеонбуду не подписали. И они предоставляют услугу. Это частная компания, она может себе позволить все, что угодно.

Это РРТ - государственная компания - не может. И с ними тоже договора не подписаны. Но они не имеют права предоставлять услугу, если нет договоров. С другой стороны, нам казначейство не дает подписывать договора, потому что на них не предусмотрено выделение денег. Вот такие тупые ловушки постоянно.

О ЯНУКОВИЧЕ-МЛАДШЕМ И АДМИНРЕСУРСЕ 

- Я многих спрашивал и вас спрошу. Чей Зеонбуд?

- Как журналист - не могу ответить. Как гражданин - могу передать сплетни, которые вы тоже знаете: Янукович-младший. Но никакого подтверждения этому нет, и никто этого не знает. Там же оффшоры и выяснить нельзя.

- У вас хороший доступ к телам. Может, они знают?

- Нет, у тел тоже нет доступа.

- То есть никто не знает?

- Знают, но доказать невозможно.

- То есть пока основная версия - это Янукович-младший?

- Никакой другой версии я даже не слышал.

- Возможно, СКМ?

- Нет, нет. Укртелеком - да. Зеонбуд - нет. Я не слышал такого. И “тела” хреново ко мне относятся, потому что невозможно договориться. Я не хвастаюсь, просто говорю. Они меня считают недоговороспособным человеком. И что я могу сделать? Вот что Аваков мог бы сделать?

- Возможно, помог бы как-то.

- Было бы классно. Но когда у нас идут программы, которые цепляют и его, а я ничего не делаю, то как ты к нему подойдешь?

- Но он же публично вас поддерживал?

- Я даже не припомню такого.

- На Схемы от кого самые большие жалобы? 

- От БПП. Выпуски же в большинстве случаев касаются Порошенко. Эта немного желтизна, я бы сказал. Я не в восторге, но вся журналистика так делает.

- А в чем желтизна?

- Ориентир на громкую фамилию. И вот это мне не нравится, потому что наибольшую беду делают как раз на среднем уровне. Прокуроры, судьи, всякие местечковые сволочи - они являются основной массой коррупционеров в стране. Про них и нужно делать передачи. Но это не так интересно. Их же не вынесешь в заголовки.  

- Какие-то угрозы от АП были?

- Они очень осторожны в этом. Понимают же, что имеют дело с журналистами.

- А давление?

- А как? 4 года назад я пришел на Первый Национальный и в первый год всякие “так называемые” звонили на правительственные телефоны. Я их просто отключил. Можно просто сказать “нет”. И это работает. Через 2-3 месяца они перестают звонить.

О ЗАРПЛАТАХ, ДОЛГАХ И МЕРСЕДЕСЕ

- Вы сказали, что начали сдавать в аренду некоторые здания.

- Да, сдали много, но меньше, чем хотелось. Только начали это делать. Обычно в областях было два помещения - радио и телевидение. Как правило, одно из них мы освобождали, поскольку часто одно из них было сдано нам в аренду облсоветом за 1 грн. Мы отказались, поскольку они потом к нам приходили и что-то требовали.

Если где-то есть два наших помещения, одно начинаем сдавать. Но не всем желающим. Если это будет какая-то токсичная компания, вроде игрового бизнеса - до свидания. 

- А кому сдаете?

- Общественным организациям можем. Вот у нас на 20 этаже (в "Карандаше" на киевских Дорогожичах - Ред.) Ветеран хаб. Это нам подходит. На Крещатике на Гринченко, где есть двор, сдали ребятам из Ивано-Франковска, и сейчас это звучит как Urban Space 500. Это ресторан, 50% прибыли которого отправляется на социальные проекты в городе. Прекрасно. Айтишникам сдаем, под офис, юристам.

- И сколько удалось заработать?

- Где-то 7 млн грн за год. До конца года планируем заработать 10 млн грн. Думаю в следующем году будет больше, но это все равно капля в море.

- Следующий год вы как будете существовать?

- На следующий год нас уже внесли в проект бюджета с 1,9 млрд грн. Кабмин этим очень гордится, но в прошлом году мы имели похожую ситуацию и эти деньги не дошли до голосования в Раду. Обрезали. Подозреваю, что они так же сделают и в этом году.

- Но долги же накапливаются…

- Нам бы отдать те долги, которые есть в этом году. Тогда даже если бы уменьшили бюджет до 1 млрд грн, мы бы спокойно справились. И это даже было бы с развитием. Это при том, если закроют долги хотя бы перед своим госпредприятием (РРТ - Ред.). Нам не нужны деньги - им отдайте.

Но я подозреваю, что в этом году они уже ничего не сделают. Нынешние долги перейдут в следующий год. И мы получим якобы больше, но все деньги пойдут на погашение долгов. И опять ничего не останется на развитие, капиталку. Забыли о ремонтах, забыли о нормальной зарплате. А потом нас спросят - где результат?

- Насколько это безопасно, не закроется ли все?

- Я 5 лет проработал в харьковской областной ТРК, и здесь уже четвертый год пошел. Все рекорды уже побил. Никто больше, чем 2 года здесь не работал. Просто не выдерживал. И я вам говорю: эти кризисы здесь каждый день. Я просто понизил свой уровень восприятия форс-мажора. Говорю себе: “Чувак, это - норма, привыкни к этому”.  

Сейчас мы перекинули часть денег с трансляций на налог на землю. Если пропустить, получишь огромные штрафы. Выгоняем весь руководящий состав по очереди в неоплачиваемый отпуск. Это сможет сэкономить около 15-16 млн грн и означает, что мы дотянем до конца года. А долги перейдут на следующий год.

- А какие зарплаты у ваших руководителей?

- Вилки разные. Например, продюссер, потом генпродюссер, потом исполнительный директор. Берем мы его на 21 000 грн, потом добавляем за год до, например, 25 000 грн, а потом увеличиваем до 37 000 грн. Члены правления - это где-то 47-58 тыс. грн. Но нам зарплаты назначает набсовет. Кстати, они назначили мою - 73 800 грн. И от нее начали отсчитывать все остальные. У нас эта глупая советская система. Но они имеют возможность получить 100% премии. 

- 100% премии - то есть было 70 000 грн, а станет 140 000 грн?

- Нет, нас это не касается вообще. Наши премии назначает исключительно набсовет. И мы ее получали последний раз в 2017 году. Я даже не подаюсь на премии. А руководство board-1 - генпродюсеры и ниже - получает премии, но когда как. Мы их просто так не даем. Чтобы у людей была мотивация.

- Вам хватает вашей зарплаты?

- Я живу один. На что мне тратить? У меня есть прекрасный мотоцикл, но я на нем почти не езжу, поскольку есть служебная машина. И машина есть, но я ею тоже не пользуюсь. А дети уже взрослые. Только дочка еще учится, вот только ее поддерживаю. 

- А какая машина?

- Служебная машина - 8-летний Мерседес, который уже немного подубит. Водитель говорит, что уже стыдно на таком ездить. А я говорю, что сам факт Мерседеса - это уже стыдно и слишком жирно. Такого не должно быть.

О ПОПУЛИСТАХ И ВАКАРЧУКЕ-ПРЕЗИДЕНТЕ

- На президентские выборы пойдете? За кого будете голосовать?

- Как гражданин, я должен пойти. Но говорить, за кого буду голосовать, мне очень сложно. У нас снова получается ситуация, когда выбираешь между плохим и еще более плохим. Единственное, что я могу сказать - это то, что не люблю популистов любого толка. Хотя в мире их все больше и больше.

- А есть не популисты?

- Есть. Но они очень молодые. Как глава правления я не могу говорить. И это никак не поможет тому человеку. И я даже не уверен, что он будет баллотироваться на президентских выборах, скорее на парламентских. Это Александр Солонтай, молодой толковый политик.

- Ага, партия Сила людей

- Да, мне он нравится. Также как и Василий Гацько. Хотя я не думаю, что он пойдет на президентские выборы. Но на парламентские может пойти.

На президентские выборы, мне кажется, пойдет где-то 15-20 людей. Понятно, что часть из них будет техническими кандидатами. Но имеем на самом деле выбор между Порошенко и Тимошенко. Вернее, они хотели бы, чтобы так было. 

- Но, возможно, есть еще Вакарчук?

- Мне кажется, он не пойдет. 

- Почему? Вы слышали его выступление на форуме YES? Он дал понять, что пойдет.

- Слышал. Но это же не первый раз. Его речи и Стэнфорд за плечами говорят о том, что он готовится. Но я не уверен, что он будет входить в кампанию. Возможно, он бережет себя до старта кампании, чтобы не набрать сейчас негатива.

Чем тогда Зеленский хуже? Не то, чтобы я их сравнивал. Но опыт того, что Вакарчук был в парламенте, а потом ушел оттуда - это честный поступок. Думает ли он, что что-то изменилось? Возможно, он дозрел, возможно Стэнфорд что-то дал. Я не против него, но доверия пока что нет. И делами он пока не доказал, что достоин. Но поет классно.

А сценарий выбора между двумя мне не нравится.

- Вы не думаете, что что-то может сильно измениться, если выиграет, к примеру, Тимошенко? 

- Мы просчитываем такие варианты, мы обязаны просчитывать. Управление рисками у нас есть. Поэтому да, есть намеки на очень автократическое правление и есть намеки на такую ситуацию, когда Суспильне может перестать быть независимым. Действующий президент может нас не любить, но считается с европейцами и не может не учитывать их мнение. И его способ действий мы тоже почувствовали: он не поможет, но и открыто мочить Суспильне не будет, потому что это будет дорого стоить на Западе.

- То есть второй вариант более сложный? 

- Более сложный и непредсказуемый. Я не знаю, что выберет украинский народ. В мире сейчас тренд на авторитарных лидеров, но я не думаю что этот вариант подошел бы Украине. У нас хаос, и выглядит он, как хаос. Но этот хаос мне милее, чем “порядок” в РФ. “Сильная рука” всегда плохо заканчивается.