Макс Поляков, Firefly Aerospace: Мы будем делать 8 ракет в год

В конце ноября по украинским СМИ пронеслась новость - NASA выбрала для своей лунной программы компанию с офисом в Украине. Ей оказалась Firefly Aerospace, перезапущенная в 2017 году выходцем из Украины Максом Поляковым. От NASA она получит часть от $2,6 млрд на разработку нескольких компонентов для освоения Луны американцами.

Поляков - одна из противоречивых бизнес-фигур в нашей стране. С одной стороны, чистая история успеха: сам из Запорожья, построил несколько технологических бизнесов, основал фонд Noosphere Ventures, вкладывается в различные проекты для страны. Noosphere спонсирует украинскую федерацию ракетомодельного спорта, инициирует проведение стартап-конкурсов и технологических фестивалей, открывает инжиниринговые школы. А недавно предложила за собственные средства отремонтировать планетарий в Днепре.

С другой стороны, на фоне позитива бизнес-путь у некоторых вызывает вопросы. Как писал в 2013 году Forbes, в портфеле Noosphere Ventures было почти 30 компаний: гейминговые компании (в том числе виртуальный гемблинг), дейтинговые приложения, финансовые сервисы, интернет-каталоги и другие проекты. Здесь вокруг Полякова ходят основные интриги. Из-за сфер гейминга и дейтинга в него периодически летят камни. То его упоминают в скандале с Lucky Labs. То на всякого рода "сливных бачках" рассказывают, как он финансирует медиаресурсы сепаратистов.

К слову сказать, Noosphere Ventures не стесняется судиться за клевету. Например, буквально осенью компания выиграла суд о прекращении нарушения авторского права и защите деловой репутации - как раз за огульные статьи. По правилам судебного реестра в тексте решения нет имен, но по контексту догадаться о них несложно.

И вот новый виток. Космическую тему Noosphere Ventures проталкивает неспроста. За 5 лет список компаний фонда пополнился крупными космическими проектами. Например, Earth Observing System (EOS) - компания, которая автоматизирует анализ спутниковых снимков и продает результаты другим компаниям. Или Firefly Aerospace, которая работает в 2 странах - США и Украине. В разработке компании - ракета Alpha, способная доставлять на орбиту до полутонны полезного груза, а также Beta, состоящая из нескольких Alpha.

Макс Поляков большей частью находится в США, но периодически наведывается в Украину - на борды и контроль местных частей бизнеса. В офисе EOS, больше похожем на командный центр NASA, с ним и удалось пересечься. Фотографироваться во время интервью бизнесмен отказался, сославшись на плохое самочувствие. Но фотографиями поделился. Также журналист LIGA.net сделал несколько снимков в холле EOS.

За час бизнесмен успел рассказать о программе NASA, конкуренции Firefly с Илоном Маском и жестко высказаться по поводу закрытой космической отрасли Украины. О других проектах, инвестициях и заработках Поляков говорил более сдержанно. В разговоре участвовал и CEO Firefly Aerospace Украина Юрий Забияка. Он периодически отвечал на вопросы по своей части.

О лунных целях США и картошке на Марсе

- Макс, недавно Firefly Aerospace попала в список 9 компаний для участия в лунной программе NASA. Хочу с этого и начать. Расскажите немного о процессе отбора.

- Эта программа была анонсирована в феврале. NASA анонсируют различные пулы программ. Большие холдинги - Boeing, Lockheed Martin, Aerojet Rocketdyne, Northrop Grumman - возникли в эру холодной войны, из-за того что обе страны (США и СССР) финансировали космос и гонку вооружений. После успеха со SpaceX у NASA и Department Of Defense появилось понимание, что старые динозавры делают хорошо, качественно, по науке, но дорого и медленно. А динамика освоения космоса растет. И нужно больше скорости за меньшее количество денег.

На самом деле эта волна у американского правительства была еще в 2008-2009 году. Тот же SpaceX сейчас для них очень многое делает, обеспечивая дешевые пуски для их потребностей. И это всем нравится.

Потом возникла следующая цель - освоение Луны. По разным причинам: от политических и экономических до военных, естественно. Америка не может остаться в стороне, учитывая тот бэкграунд, который она сделала в гонке за Луну с СССР.

Кстати, в 2009 году был Google Lunar X Prize - конкурс на $30 млн тому, кто первым посадит определенную массу на Луну.

- Насколько я читал, это не взлетело.

- Да, Google это закрыл. Но программа простимулировала компании, которые делают так называемые лунные посадочные модули, лунные роверы. Задачи делятся на то, чтобы долететь правильно, сесть правильно, переместиться. Потом должен быть ровер или робот, отобрать образцы породы и вернуть их на Землю. И, конечно, когда ты сел на Луну, прожить там достаточно долго: здесь уже батареи, солнечные панели, выживаемость.

Этот Google Lunar X Prize “родил”, наверное, около 20 компаний. Но в итоге из-за того, что программа схлопнулась, осталось, наверное, компаний 5. Они простимулировали, например, израильский лунный посадочный модуль и ровер, который сейчас будет лететь на Falcon 9 на Луну.

- 10 лет назад это было неактуально, видимо.

- Движение было, но никто не понимал зачем. Сейчас понимание появилось - это стратегически нужно Америке. И под такие цели NASA анонсирует программу. Они сейчас тестируют, кто валидируется и станет партнером надолго.

Программа на 10 лет, но Джим (Брайденстайн, директор NASA - Ред.), говорит: “We come to the Moon to stay”. Все же понимают, что одно дело - прилететь, водрузить флаг и улететь. А другое дело - остаться. Они отрабатывают концепцию лунной и окололунной баз, чтобы потом лететь дальше.

- Что требовалось от компаний?

- Там гид где-то на 300 страниц. В комиссию подается аппликация, которая писалась 6 месяцев. Комиссия проводит аудит on site. Просто бумагу подать не получается. Ты же должен вписаться под жесткие сроки.

На стартовом этапе в зависимости от твоей интересности тебе дают от одной до трех миссий, которые ты должен выполнить. Например, говорят: “Вот тебе 50 кг, они должны быть тогда-то доставлены в эту точку на Луне в таком-то состоянии”. Процесс создания всех этих вещей идет 3-4 года.

Участвовало до 50 компаний. Все они переплетены в альянсах. Внутри этих 9 компаний нас больше, чем один Firefly. Я всегда оцениваю это как комплексный подход.

- Что вы имеете в виду?

- По сути если у тебя есть только лунный модуль и ты его пускаешь на Falcon, то рано или поздно Илон Маск, который понимает, что с этого тоже можно много заработать, говорит: “Я тебя не повезу”. Это же как ездить на Аляску за золотом. Ты платишь за билет, а потом капитан парохода видит, как ты возвращаешься с огромными мешками золота, и просит свою долю - или не везет тебя.

Поэтому мы (и еще Lockheed Martin) - одна из немногих компаний, которые имеют стратегию полного цикла. У нас будет носитель. Мы ни от кого не зависим. У нас отрабатываются элементы, по которым мы участвуем в лунной программе, но мы пока не можем о них говорить.

- Почему? NDA?

- NDA. Ну и конкуренты же узнают (смеется). Но поверьте, у нас все будет хорошо. Плюс площадка: уже есть 2 космодрома - во Флориде и Калифорнии. Есть средства телеметрии. Есть понимание, как выживать на Луне максимально долгое количество времени, понимание, как вернуться. Есть математики, которые делают системы управления и посадки.

Поэтому то, что мы сейчас делаем в рамках нашей ракеты и Firefly в общем, очень во многом пересекается: двигатели, GNC (guidance, navigation and control - Ред.), баки - это все очень упрощает нам создание именно лунных элементов, которых нам не хватало. Проще, чем тем компаниям, которые занимаются постройкой только лунно-посадочного модуля или только лунохода. Вы внизу у нас наверняка видели модель лунохода - он должен будет полететь и поехать (смеется).

- Ваша основная разработка - это же носители, которые выводят на низкую и солнечно-синхронную орбиту. Верно?

- Да.

- А как они долетят до Луны?

- Наша Beta - это концепция triple-core Alpha. Три “альфы” вместе. Этот носитель по характеристикам даже чуть лучше, чем известный Циклон, который делают украинцы. Две таких ракеты - это один Falcon. Эта ракета тоже долетает до Луны. Она не может вывезти людей, людей может вывезти только класс Heavy - Delta 4 Heavy, Falcon Heavy. До сертификации, чтобы человека посадить в капсулу и отправить, пройдет еще очень много лет. Реально, думаю, на Луну люди отправятся не быстро.

- Через сколько, по-вашему?

- 5 лет. Вообще мы как компания хотим использовать космос для нужд Земли. А лететь в космос туристами, смотреть там что-то… Нужно сначала здесь разобраться. А не лететь на другую планету, чтобы ее загаживать и трансформировать. У нас тут Земля погибает, а мы летим на Марс, что-то там взрываем, какую-то картошку сеем. Я понимаю: ресурс, экономика, новые знания. Но человек пусть здесь сначала разберется.

- И поэтому…

- Поэтому мы участвуем роботизированными миссиями. Компания использует интеллект двух государств. Если брать бывший Советский Союз, Украину я считаю №1 по интеллекту: носители, спутниковые системы, авионика, авиация - это все было здесь. Конечно, это все умерло и уехало, но кластер людей, которые это помнят, остался. Старые знания остались. Плюс у молодых формируется пассионарность. Мы это видим хотя бы по тому, как за последние 4-5 лет страна начала себя защищать. Но еще пассионарность в Украине развита с точки зрения находчивости: все знают, что украинцы очень умные и хитрые.

Мы начали с инжиниринговых школ - сейчас они в 6 вузах. Проводили чемпионаты по ракетомодельному спорту, Vernadsky Challenge, Bestrobofest, соревнования по дронам. В Украине мы сделали сильный кластер - в Днепре. Он был изначально сильный: и по компаниям, которые помогают Noosphere, и по образованию. Какие-то старания остались от Южмаша. Но мы со старой школой сильно не взаимодействуем.

О выкупе американской Firefly и ограниченном ракетостроении

- Как получилось с Firefly?

- Американскую Firefly мы восстановили через процесс ликвидации, банкротства. Сейчас там работает уже 180 человек. Мы переделали ракету, которую они разрабатывали до этого, чтобы она стала дешевой в производстве, надежной, без лишних наслоений. Энергетические параметры мы дали главному конструктору. Дальше все пошло само.

- В прессе писали, что их тогдашнее банкротство было связано с конфликтом с Ричардом Брэнсоном. Firefly обвинили в использовании разработок Virgin Galactic.

- Да. Когда я стал эту компанию спасать, я впервые тогда столкнулся с новой темой. Мне очень понравился Том (Маркьюзик, CEO Firefly Aerospace - Ред.). Очень умный человек, один из топов по квантовой физике в Принстоне, но не бизнесмен. Том работал до этого в Blue Origin, Virgin Galactic, был вторым человеком в двигательном отделе SpaceX.

- А была нечестная конкуренция?

- Это было "интеллектуальное рейдерство". Тома обвиняли в неправомерном использовании конфиденциальной информации, и никто не думал, что компания встанет с колен. Когда зашли мы, то встретились с оппонентами в легальном поле. Был определенный диалог, он занял какой-то время, и две стороны договорились. Хотя это и было трудно - ракетная компания Virgin, все эти бренды, а тут украинец. Но договорились.

Потом осень, Техас, я поехал посмотреть условия. И понял, что там идеально. Калифорния очень зарегулирована. Для любых испытаний нужен экологический надзор, это занимает кучу времени. Техас - ковбойская столица, большие территории, открытые люди. Он более приближен не к непонятной Кремниевой долине, а к реальному сектору. Идеальное место. Мы довольно быстро все восстановили, у нас там суперкоманда.

- Зачем и как появился украинский центр?

- Мечта о том, чтобы все это с Украиной связать, оставалась. Мой папа был в структуре Хартрона (сейчас - украинский холдинг по производству систем управления для космической техники - Ред.) как раз по авионике, мама там же. Я - из семьи космических инженеров. Мы начали прорабатывать украинскую часть. Но оказалось, что есть много запретительных обвязок. Был довольно долгий диалог с Вашингтоном, с Госдепом. Они поняли нашу ситуацию. Нам дали лицензию для TAA - Technical Assistance Agreement - это лицензия в рамках ITAR для сотрудничества между двумя странами. Мы - первая частная компания, которая это получила.

Мы, конечно, близко работаем с высшими органами, чтобы им было хорошо и спокойно. Там есть целая процедура, чтобы технологии никуда не утекали, а оставались только в рамках двух офисов. Это значительно усилило Firefly. Мы можем масштабироваться здесь, в Америке. Тем стало больше. Интеллект двух стран стал рождать интересные вещи.

Чем больше спектров работ, тем больше инструментария, которым владеешь. Для двигателей для Луны будут работать другие технологии, по которым мы можем пойти дальше. Это все заматывается в клубок. Нужны украинские студенты, которых нужно учить. Мы еще открыли кафедру по двигателестроению в университете Техаса в Остине. Тут в Днепре очень плотно работаем с физико-техническим факультетом. Но я склоняюсь к мысли, что нужно будет делать частный вуз. Это же не только ракетостроение. Это новые технологии, проектирование, топологическое моделирование, термодинамика.

- Касательно компании. Вы сказали, всего 180 человек в компании?

- В Остине 180. Здесь 160: на заводе 120, в конструкторском бюро - 40. И это только в ракетостроении, всего же в космической сфере в Украине у нас задействованы более 600 человек.

- Как распределены роли? Что можно делать в украинском представительстве? Физически, технологически.

- Какие-то структуры у нас задублированы с Техасом, какие-то есть только там. У нас это двигателестроение - любые типы двигателей. Потом само проектирование ракетоносителя. Все, что касается покрытий и работы с материалами. Алюминий, карбон…

- Испытания?

- Не испытания - производство.

- Я хочу понять: полностью ракету в Днепре вы сможете сделать?

- Не можем. И это нелегально. Изменения в статью 4 Закона Украины О предпринимательстве в течение года не внесены, хоть мы и заявляли о такой необходимости. Украина, наверное, осталась единственной страной, где нельзя заниматься частным космосом. И наше Государственное космическое агентство даже со мной не встречалось.

- Потому что что?

- Сначала были инициативы восстановить аэрокосмический центр в Днепре. Но нам сказали, что мы из него сделаем покерный клуб. Поэтому мы пошли делать “покерный клуб” в планетарий - если вы читали о скандалах. Мы пообещали переделать планетарий, правильно, с куполом, чтобы нам дали его в долгосрочную аренду на 15 лет. Даже закупили некоторое оборудование. Понятно, что его нужно закрыть на время ремонта. Наше космическое агентство даже по этому вопросу не помогло. Что говорить про ракеты? Это их эксклюзив. Они получают бюджет, что-то строят, ждут десятый год космодром, который нам Air Force отдал за полгода. Пытаются что-то сделать. А частный космос стоит.

У частной компании не получится произвести компонент, если нет покупателя. Вот сделал ты, допустим, двигатель, турбонасос. Едешь в Boeing или Lockheed Martin. Тебе говорят: “Ты кто такой? У нас тут полная интеграция, иди отсюда”. Можно сделать только суборбитальную ракету-носитель, потом чуть больше. Поэтому ничего никогда не прорастет с такой механикой.

- Но полноценный двигатель сделать можно и переправить его?

- Да.

- А как с логистикой?

- Так, как Южмаш с КБ Южное - они же делают первую ступень для Antares. Двигатель из России, ступень из Украины, компоновка - и оно летит. Или четвертая ступень Веги.

Просто есть подмена понятий. Это же закрытые предприятия, закрытая тема. Люди со стороны не понимают. Вот даже журналисты пишут: “Украина запустила ракету”. Так она на самом деле запустила двигатель четвертой ступени на Веге - ядовитый, который будет отменен, потому что это переделанный бывший военный двигатель, а стандарты Европы такое запрещают. Это 1,5% стоимости этой ракеты. В Antares это тоже только оболочка, только первая ступень даже без двигателя. А все говорят: “Мы запустили 400 ракет”. Потом говорят, что мы сделали 400 спутников. А это когда-то были спутники наблюдения старта ядерных ракет из Америки.

- Окей. По такой логике для Украины участие Firefly в программе NASA - зрада или перемога?

- Для Украины - перемога.

- Почему?

- Если бы я мог вам рассказать (но я не могу), через что я прошел в Америке, чтобы правильно валидироваться… Для них тоже очень болезненная вся эта история с Украиной и Россией на фоне очень агрессивной республиканской партии, которая любит все американское. Русские делали им двигатели РД-180, американцы влили в инфраструктуру России миллиарды долларов. Американцы двигатели ставили на Атлас - ракету, которая запускала спутники. Был бизнес, у которого все было хорошо. А потом русские решили эти двигатели продавать Китаю.

Получается, что там тоже есть лоббизм. И они помнят, что связываться с советским космосом - себе дороже. Мы - причем еще и частная компания - прошли это все. И если у нас все будет хорошо, это и будет для них хорошим сигналом, что сотрудничество возможно. Репутационно это очень хорошо.

Юрий Забияка, CEO Firefly Aerospace Украина: Плюс на сегодняшний день сузилось сотрудничество Украины и России до работы в Antares, которая рано или поздно закончится. В Sea Launch мы зависим от России, Украина должна Boeing очень много денег. А вот лунная программа - очень широкая. Она связана не только с ракетостроением, но и с другими вещами по освоению Луны. Это по сути шанс Украины сделать что-то в космическом секторе.

Макс Поляков: Есть кластер лунных спутников. Есть кластер, который тянет груз - поднимает или опускает. Там очень много вещей - это не только ракета. Ракета здесь будет вторичной, потому что интеллект по Луне будет во многом в сложной электронике.

Об украинских инженерах и пошлом аутсорсинге

- Если взять украинский центр, чем люди здесь занимаются?

Юрий Забияка: Грубо говоря украинский R&D состоит из 3 частей: конструкторское бюро, лаборатория и экспериментальное производство. Потому что все, что ты нарисовал, ты должен сделать в металле и посмотреть, как оно живет.

- Какие средние зарплаты у специалистов по отраслям?

Юрий Забияка: Не разглашаем.

- Вообще-вообще? Хотя бы порядки?

Макс Поляков: Вообще. Но специалистов толковых не хватает. Мы говорим, что мы - космическая держава. Но знания специалистов, которые были, уже устарели, а новых специалистов просто нет. Поэтому мы и делаем обучающие центры. Планетарий - тоже не просто развлечение, это часть возрождения интереса к теме.

Еще хочу сказать. Новости о том, что президент развалил то и это - это все туфта.

Сначала был субподряд, когда украинцев втянули в проект по Sea Launch, где Boeing верховодил. Мы все делали, а по факту получили 15% - то есть на нас просто "подъехали". Потом Antares копейки платит за первую ступень - хотя сделать ее очень сложно, это большой труд. А что мы можем сделать? Ничего.

Государство полезло в этот бизнес сначала с протянутой рукой. Когда еще работали станки, они что-то делали и отдавали. Когда станки пришли в негодность, они поехали продавать документацию по всему миру. И это все уже заканчивается. Всю нужную документацию уже купили, станки уже устарели, а такие большие помещения уже не нужны. Сейчас один станок может заменить целый цех, а 3D-принтер может ускорить процесс производства многих деталей в 3 раза. Поэтому нужно переоснащение с нуля. Денег таких нет. Потом вуз разваливается. И я считаю, что нам еще повезло - мы вовремя успели.

- И сколько, по-вашему, времени нужно, чтобы все восстановить?

- Что такое "восстановить"?

- Возродить хотя бы наполовину те достижения, которые были в успешный период. Название “космическая держава” оправдать.

- Вся жизнь.

- Чья?

- Моя. Нынешнее поколение. Это же энергетика, которая формировалась в нашей стране в Днепропетровске, Харькове, Запорожье. За нее люди жизни положили.

- Вы вот говорите, что идете по пути заинтересовывания. Возможно, прошло еще недостаточно времени, но все-таки - какой-то выхлоп уже наблюдаете?

- Мы сейчас делаем. А потом полыхнет (улыбается). Все будет хорошо.

Это как у нас было в группе компаний, когда в 2002 году я построил крупнейший аутсорс-бизнес. Не было еще ни GlobalLogic, ни Luxoft, ни Ciklum, никого. И я понял, что продавать рабов заказчику, делая наценку на них, не оставляя у себя продукт - это пОшло. И этот бизнес я полностью закрыл. Уехал в Британию и стал делать продуктовые компании. Которые вот только сейчас приходят к нам. Хотя сейчас расплодилось очень же много конторок, которые сдают людей в наем. И это боль.

Сейчас будем делать продуктовую компанию. Понятно, что ее тяжелее делать, чем компанию по программированию, играм или финансам. Это железо, страшная регуляторика, контроль, качество. Ракета - это же не веб-сайт. Сайт может работать на 70% - и все равно принесет деньги. Вы в своей статье можете не поставить одну запятую, и все равно она будет читаемой (я надеюсь). А в ракете одна ошибка - и вся система рушится. Суперответственность и процесс дольше. Она не строится за полгода…

- Но тем не менее бизнес-план же есть.

- Конечно, есть.

- Очень много вложений и долгосрочные перспективы, как мне слышится по рассказу. Насколько долгосрочные и когда вы планируете начать это отбивать?

- Я уже 18 лет в бизнесе. Оглядываясь назад, в любых больших проектах, которые начинаешь, никогда эти вопросы себе не задаешь. Потому что когда речь идет о такого класса проектах, ты его уже делаешь по душе. Пассионарность тогда либо есть, либо ее нет. Но поскольку ты остаешься бизнесменом, а не дураком, то сочетание двух этих вещей дает тебе веру. Как только ты сам почувствуешь, что швыряешь деньги, а это идет в никуда, ты останавливаешься, как правило.

- Хочу доуточнить по NASA. Они выделяют больше $2,6 млрд под все программы. Я так понимаю, что то, что вы будете делать для лунной программы, вы будете делать на бюджет NASA?

- Да. Плюс они выбирают частные компании. Помогают строить дополнительные бизнесы вокруг. Огромный интерес есть у фармацевтики, у тех, у этих…

Сейчас мы беседуем уже с около 20 компаниями, которые не NASA. По сути в общей доле заказов NASA будет занимать максимум 30%. Как SpaceX - они начинали на госконтрактах. Поехал мальчик в Вашингтон и получил контракт на $1,5 млрд. И про него говорили, что он никогда ничего не сделает. И кто говорил - Boeing, Lockheed Martin. Сейчас у нас похожая ситуация с нашими местными. И говорят тоже разное, а нам все равно. У нас есть вера в то, что мы все сделаем, есть живые успехи. А дальше посмотрим.

О деньгах и показателях

- Расскажите о клиентах. В кого целитесь с космическим бизнесом?

- Ракетный бизнес сейчас разделен так: 20% - не Америка, 80% - Америка. Америка - 30-40% коммерческие компании (спутниковые), остальное - государственные. Наша ракета - не большая и не малая. Мы делаем хороший экономически выгодный носитель.

Самое главное - ракеты - это не финальный бизнес. На входе вы видели название EOS. Это не биткоин, а Earth Observing System - наша система наблюдения за Землей. Когда-то 3 года назад я нарисовал концепт. Спутники, которые выводятся на орбиту, не задействуют 90% своих сенсоров. Выполняют какие-то узкие задачи. А Земля - живой организм. Ее никто не анализирует по процессам, которые на ней происходят, грубо говоря, системно.

Для этого мы строим 3 класса спутников - они будут в группировке. У нас свои носители. И своя система аналитики, которая работает в 22 вертикалях. Есть договора с 3 правительствами из Африки и Ближнего Востока, для которых мы вообще строим бизнес, по которому можно будет оценить состояние дорог, урожайность, засуху, катастрофы. Мы открываем глаза конкретной территории. Это же супер.

Людей на Земле все больше. Мы влияем все больше. А как влияем - данные не синхронизированны. Люди не видят общую картинку. Такая картинка - это и есть цель. Конечно, есть коммерческие задачи: какую-то информацию по катастрофам, нефти, газу мы можем узнать быстрее, чем многие из конкурентов.

- Когда это будет?

- Это уже работает.

- То есть уже какие-то спутники есть?

- Спутников нет. Бизнес имеет порядок “ракета - спутник - анализ”. Многие строят спутник ради спутника. Мы начали с ответа на вопрос “зачем?” И стали делать так называемые юзкейсы - у нас их около 500 в 22 вертикалях, где мы знаем ответ “зачем”. Мы сделали математику: платформа, система, которая все это обсчитывает. Это огромная работа по машинному обучению.

Потом начинаем думать, как. Нужны данные. Где их взять? Со спутника. Нужно купить. Какие-то продаются, какие-то нет. Какие нужны данные? Вот такие. И по данным ты формируешь техзадание на спутник. 7 или 42? Шириной 1,5 м или 2? Сколько спектров в нем будет - 5 или 3? Что-то храним или все уничтожаем после передачи?

- Если все можно купить, зачем вам своя ракета?

- Ракета, вроде бы, и не нужна. Но вот был пример год назад: OneWeb, в который японский Softbank вложил $2 млрд. Они строят большую сеть коммуникационных спутников на средней орбите. И пускает их Союз. То есть они финансируют русских. А остальные клиенты в Америке. Что из этого сложится, мы не знаем. Больше никто их запустить не может кроме Маска. Они пришли к Маску, а он им говорит: “У меня же такая же группировка своя, станьте в очередь”.

И мы понимаем, что в будущем этот рынок будет сильно консолидироваться. Сейчас очень легко поднять деньги на какой-то идее на движки, спутники. Но все это будет в одной вертикали.

- Есть ли отдельная монетизация по этим видам бизнеса?

- По "дате" есть - по перепродаже чужих снимков.

По ракете - в этом бизнесе мы, вроде как, на $1,5 млрд предпродали ракет. Но предоплат нет. Есть так называемые letters of intents - письма о намерениях. Есть более глубокие контракты. Например, Airbus- очень сильный партнер. Arianespace. Lockheed Martin, скорее всего, будет сильным партнером в Британии, когда закончим переговорный процесс. Большое движение есть у коммерческого сектора. Но надо, чтобы оно начало летать. Пока мы будем делать 8 ракет в год, а дальше, если построим завод во Флориде, будем делать 24. Вот такие цели.

- Читал, что первую планируете запустить в 2019-м.

- Да.

- Это будет сразу несколько?

- Нет, одна.

- А потом?

- А потом потихонечку. На текущих мощностях делается 8 ракет в год. Не конвейер же, это все ручная работа.

- Почему спрашивал про зарплаты. Это же не только возрождение украинской отрасли, инженеры и все такое. Но еще и вам дешевле. Объективно работа специалистов здесь дешевле.

- Это дешевле чем в Америке. Ракетчик-двигателист по технологиям в разы умнее, чем программист С++. А стоит меньше. И это большая проблема. Реально никуда они ехать не могут. По складу ума они чуть другие, чем программисты. И они несчастны. А мы дарим надежду. Хорошо? Хорошо.

- Согласен, по проблематике бьет. С другой стороны это и вам в бизнес-плюс. Почему и аутсорс у нас пышным цветом цветет.

- Бизнесу плюс, но только если ты имеешь долгосрочные планы делать что-то другое, развиваться и т.д. Допустим, для Alpha, дизайн которой мы уже доделали, и уже идет производство, сейчас фактически R&D отдел может быть расформирован. Можем начать делать Beta, концепцию третьей ступени, тягачи - и людей просто переставят туда. Если только ты стратег - тогда да.

- Украинский центр же в мае открылся?

Юрий Забияка: Была долгая подготовка. В мае открылся официально.

- Можно говорить о каких-то результатах финансовых, технологических, еще каких-то?

Юрий Забияка: Финансово - это затраты. Пока туда инвестируется. По технологическим результатам на сегодняшний день у нас в состоянии готовности 80% турбонасосного агрегата, как испытательной модели. И у нас есть линейка разработанных клапанов, которые мы можем уже испытывать.

- Пока что только затраты?

Юрий Забияка: Они и будут. R&D - это не продажи. Мы самоокупаемые, потому что все, что мы сделаем здесь, мы продадим нашей же компании [в США] и получим нормальные деньги. Это не вывоз всего отсюда за копейки. У нас будет достаточный уровень рентабельности, но здесь это не бизнес.

- Сколько уже вложено сюда?

Макс Поляков: Вложено много, но суть не в этом.

- А все-таки? Хотя бы порядки затрат за полгода.

- Не разглашаем. Больше вкладываться нет смысла, пока само государство не примет ряд законодательных мер о том, что инвестиции в ракетостроение имеют смысл.

- Но вы же вкладываете в собственное предприятие. Я не об Украине в целом сейчас.

- Я о том, что существует законодательная норма, которая запрещает дальше нам развивать это направление.

- Когда вы перезапускали компанию в США, это стоило многих десятков миллионов долларов. И я так понимаю, что вложения продолжаются, пока коммерческие договоренности начнут воплощаться?

- Да.

- Я пытаюсь оценить сумму. В 2017 году писали, что общий объем инвестиций в Firefly составил $75 млн.

- Вы мне это рассказываете? (смеется) Главное, чтобы жена не узнала.

О конкуренции с Маском и открытии космического рынка

- У вас в Украине помимо космоса бизнесы еще есть?

- Да.

- А какие? Перечислите примеры.

- IT-проекты.

- Вы колоссально конкретны (смеется).

Юрий Забияка: Вы можете зайти на сайт Noosphere Ventures, там заявлены проекты. Они в основном айтишные - вы понимаете, что айтишников в Украине много. И у нас очень много с этим связано.

Макс Поляков: Но это все-таки продуктовые проекты. Мы аутсорсом не занимаемся с 2002 года. И я аутсорс страшно не люблю. Мы делаем продукты - это самое важное. Как ракеты. Ракета - это продукт.

Если мы говорим об EOS, у нас там физики, математики. 60 PhD в математике. Это самый крупный кластер по машинному обучению.

- 3 пункта, как Украине стать на корректный путь космический?

- Никогда не пересекался с политикой и не буду. Мы когда все это начинали, выросли в существующей политической среде. Она нас поддерживает. У нас отличные отношения с Президентом, прекрасные с мэром Днепра, отличные отношения и с американскими госорганами. Эта триангуляция очень правильная. То, что мы делали Firefly, даже не было в новостных лентах. А Луна почему-то “зашла”. Потому что это триггер. А для меня это было обыденно.

- А вы разве не в связи с запуском лунной программы приехали?

- Это рутинная процедура. Я приезжаю постоянно. Когда мы взяли Firefly, я пытался объяснить, что Украина в ракетостроении всегда была компонентным государством. Но в пищевой цепочке не участвовала. И все на субсидировании. Только съедают бюджетные деньги.

- Как поменять это?

- Показать, что частная инициатива - возможна. Поменять подход - прекратить государству финансировать космос. Оно зарегулировано. Представьте, что программирование было бы зарегулировано. Был бы такой себе госцентр программирования, где бы всем можно было заказать работу.

- Иначе говоря, нужно открыть космический рынок?

- Да. Есть люди с сумасшедшими идеями. Есть сумасшедшие инвесторы. Там 5 человек, там 15, там 25. А сейчас иностранцы приехали поучились, наши поехали рассказали. Маленькие детальки поделали. И все рассыпается при малейшем толчке. Сколько из того, что КБ Южное увезло в Китай как знания, вернулось назад в виде производства? Ноль. Эта схема не работает.

В 2001 году никто не знал, как деньги на счет получать. А сейчас мы видим эти компании по 2000 человек, которые платят зарплату. И порядок.

- Может, для этого кризис отрасли и нужен?

- Визит президента в мае очень помог. Мэр тоже помог. Мы говорим о том, чтобы зажечь глаза людей, которые в это поверят. А вот маленькая тема с Луной выстрелила.

- Надо сказать, что даже она у нас выстрелила средне.

- Потому что зрада везде и всегда. Потому что если кто-то выделяет на планетарий деньги, он точно "хочет там покерный клуб".

До этого много лет анонсировали, что строим в Бразилии космодром. Обманули. Анонсировали, что строят спутник Лыбидь - обманули. “Строим Циклон-4”. $600 млн списали - лежит, не летит. Наша космическая отрасль, как говорится, в процессе. С 1991 года у нас нет ни прорыва, ни результата. И посчитайте, скольких специалистов мы можем привлечь?

А в бюджете есть строка. Мы же ракетная держава. Зачем ездить и зарабатывать деньги? Бюджет дал - и они пилят. И пилят ракету 7 лет. Каждый год - минус 40 миллионов. Пилят-пилят-пилят. И так они эту ракету Циклон показывали трем или четырем президентам.

- Есть еще такой вопрос. Сейчас Илон Маск на хайпе...

- … конечно, особенно после того, как покурил (смеется).

- Как будете конкурировать с ним в экономическом или даже информационном плане?

- С Маском? Так мы с ним не конкурируем. Понятно, что мы все друг друга знаем. Очень мало людей, которые истинно сумасшедшие. Потому что мы это делаем за свои. И Безос (Джефф, глава Blue Origin - Ред.) делает за свои. Маск - это компания, которой $8 млрд дало государство, $4 млрд дали инвесторы.

Но самое главное, что частный космос - это очень долгий лаг (промежуток времени межд инвестицией и получением выгоды от них - Ред.). Интернет-бизнес - 3 года. А космос - это уже навсегда, 10, 20 лет. Самое главное - выстраивать отношения с инвесторами и партнерами так, чтобы ты всегда мог оставаться у руля и принимать решение.

Поэтому мы выстраиваем все очень аккуратно, правильно. Те люди, которые с нами, полностью разделяют наше видение. И очень сильно нас поддерживают. Борд - это я и топы. А адвайзери борд… Бывший глава NASA, предшественник нынешнего - наш советник. Глава Air Force США, который тратил по $1,5 млрд в день - наш советник.

Эти люди не ходят на борды просто так. Они разделяют нашу стратегию. А мы в этой стратегии рассказываем и про Украину тоже. Поэтому это успех. Иметь возможность общаться с людьми такого уровня и вплетать сюда Украину с хорошей точки зрения - круто.