Юрис Гулбис, Tet: "Нам скучно быть трубой без контента"

Украинские ритейл, логистика, e-commerce и агросектор предпочитают хранить свои данные за рубежом. Здесь уровень доверия украинцев друг другу показывают цифры: больше 50% нашего облачного рынка делят Microsoft и Amazon. Порядка 10% зарабатывает латвийский Tet (экс-Lattelecom).

С глобальными техногигантами все более-менее понятно. На их стороне ресурсы, узнаваемость, огромные средства на маркетинг. А вот успехи игрока из Латвии вызывают любопытство. За прошлый год - 212 млн евро оборота, 42 млн евро прибыли. В Украине госпредприятия по умолчанию носят ярлычок “распил бюджета”. Tet же, будучи наполовину государственным телеком-оператором, превращается в мощную компанию технологий и развлечений. Как ему это удается? И чем он привлекает украинских клиентов, кроме небольшой задержки сигнала?

На эти вопросы LIGA.net ответил Юрис Гулбис, глава правления Tet. Журналист также поговорил с топ-менеджером о пиратстве контента, пропаганде и проблеме “трубы”.

ИЗ LATTELECOM В TET

- Юрис, с 1 апреля Lattelecom официально переименован в Tet. Для меня это довольно резкая и неочевидная перемена и смена курса. Для чего вы ее провели?

- Это естественная трансформация. Наш бизнес развивается в очень динамичных условиях. 10 лет назад мы были традиционным оператором: в основном голосовая связь и интернет-сеть, которая может дать 10 Мбит/с максимум. Вокруг кабельные компании, которые дают интернет 100 Мбит/с. Прямо скажем, конкурентоспособность не очень. В 2009-2010 году был кризис, Латвия потеряла 25% национального госдохода. Зато на рынке было много строителей. За 3 года мы построили оптическую сеть по всей Латвии. За счет этого наша страна всегда входит в мировой топ-10 по скорости интернета.

Потом мы поняли, что надо конкурировать дальше. В 2007 году никто из традиционных телеком-операторов не занимался телевидением. Тогда мы запустили первое IPTV. Выиграли лицензию на цифровое ТВ. В результате сегодня мы лидеры телевизионной дистрибуции по всем балтийским странам по количеству клиентов.

Дальше появился центр обработки данных Dattum, самый надежный в североевропейском регионе. Его услуги мы с успехом предлагаем в Украине. Затем мы стали смотреть, куда еще можем пойти. И начали производить контент.

- Имеете в виду телеканалы?

- Да, у нас два телеканала плюс торговый дом рекламы, где мы продаем рекламу еще для десяти каналов третьих сторон.

- Широкая получается цепочка.

- Мы органично развиваемся. Плюс есть ряд бизнесов дочерних предприятий, которые появились как “спин-оффы” от наших структур. Например, инжиниринговая компания Citrus Solutions, которая строила наши сети. Сегодня они работают в Германии — Германия как раз строит оптическую сеть.

- Только сейчас?

- Да, а у нас уже 10-летний опыт (улыбается). Как видите, довольно большая трансформация. Плюс у нас есть бизнес по IT-обучению, который изначально был внутренним центром, а сейчас вырос и практически не имеет общего бизнеса с материнской компанией. И IT-интеграционная компания. От телекома осталось немного.

- А сколько именно?

- Традиционных доходов — порядка 30% от нашего оборота. 

Вследствие всех перемен получилось очень много брендов. Мы стремимся идти в ногу со временем, поэтому решили, что пора поменять структуру брендов и название.

Название “Lattelecom” четко приземляло нас на Латвию и именно сферу телекома. Сейчас же “Tet” не имеет конкретного значения. Это лишь вершина айсберга, потому что главное — наполнение.

ТЕЛЕКОМ И ЭЛЕКТРОЭНЕРГИЯ

- Среди прочих трансформаций я узнал, что вы вышли на рынок электроэнергии. Как так получилось? Как вы вообще пришли в этот бизнес?

- У нас есть внутренний так называемый "чемпионат инноваций". Сотрудники приносят идеи, правление смотрит, на какие можно дать бюджет, кому дать премию за разработку. На электричество мы смотрели несколько раз, потому что слышали о подобных примерах в Польше и других странах.

Телеком-бизнес очень структурирован, поэтому вся машина привлечения и обработки клиентов очень хорошо отлажена. Мы видели, что туда легко добавить еще один продукт — и мы можем его очень хорошо автоматизировать. Команда за 3 месяца сделала полный цикл процедуры. Интеграция IT-системы была не очень сложной.

Мы начали в 2017 году. Сегодня у нас 10% рынка домохозяйств Латвии.

- Но вы же не производите электричество?

- В Латвии произошла либерализация рынка. Все производители сдают электричество в биржу. А те, кто торгуют, покупают электричество из биржи. Мы покупаем у торговца и перепродаем дальше домохозяйствам. Все провода и распределительную сеть обеспечивают производители. А мы занимаемся обслуживанием клиентов, биллингом и продажей. Так мы получаем новую клиентскую базу. Где-то трети клиентов, которые к нам приходят, мы допродаем еще интернет, телевидение и другие услуги.

- Почему тянули с реализацией? Это первый прецедент для вашего рынка?

- Первый. Мы несколько раз рассматривали бизнес-кейс. Потом у нас появился сотрудник, в прошлом работавший в энергетической компании. Он загорелся этой идеей — и мы ее реализовали. Все зависит от людей (улыбается).

ЭКСПОРТ ОБЛАКОВ

- Как выглядит топ ваших стран присутствия с бизнесом ЦОД?

- Балтика, Украина, Скандинавия.

- В России работаете?

- Работаем. Но Украина по экспортному рынку — на первом месте с облачным бизнесом.

- То есть даже опережаем наших соседей? За счет чего?

- Во-первых, здесь более открытая бизнес-среда. Во-вторых, здесь есть определенные бизнес-риски, которые способствуют тому, чтобы инфраструктура выносилась за пределы страны. Думаю, вопрос в безопасности и доверии.

- Хотя у нас есть операторы, которые держат серверы в том числе в Польше и Германии.

- Да. 

Ориентируемся на тех, кто и так целится за рубеж. К тому же, в последние годы растет тенденция, когда клиенты переносят свою IT-инфраструктуру из западной Европы в Латвию.

- Какова доля вашего ЦОД-бизнеса в Украине?

- Оборот всего рынка ЦОД в 2018 году в Украине – стойки + облако – составил 38 млн евро, облачный рынок – 20 млн евро. Оборот Tet – 3 млн евро (стойки + облако). Мы на 4 месте после Amazon Web Service, Microsoft Azure и местного игрока De Novo. И наша доля растет.

- Чем конкурируете? Кроме задержки 23 мс.

- Во-первых, мы близко. Во-вторых, общаемся на понятном языке. Нам всегда можно позвонить и за час долететь до Риги — между нашими столицами 6 рейсов в день. В-третьих, мы все-таки уже Европа со всеми присущими гарантиями безопасности, члены ЕС и НАТО.

- Как с ценой?

- Ценой мы стараемся не очень конкурировать, потому что для этого много ума не надо. Но мы немного дешевле, чем наши западные конкуренты.

- Планируете ли выводить ваш дата-центр на следующий уровень бесперебойности— Tier IV? Нужно ли это?

- Нет бизнес-логики. Tier III достаточно для тех целей и того бизнес-сегмента, на который мы смотрим.

СИСТЕМА РЫЧАГОВ

- Хотел бы затронуть вопрос более глобальный. Насколько я знаю, в Tet 51% принадлежит государству, верно?

- Да.

- Менялись ли доли за последнее время?

- Нет.

- Для нашего рынка это точно прецедент. У нас есть Укртелеком, который переходил из рук в руки и сейчас развивается, как частная компания. Но в руках государства развивался спорно — с перепилами, откатами и прочими прелестями. Как умудрился ваш государственный оператор стать успешным? Что помогло вам удержаться от провалов?

- Надо сказать, это комплекс факторов. Во-первых, акционерная структура. Государство — один из акционеров, 49% принадлежат Telia Company — шведской компании, в которой у государства 38%. 

Во-вторых, действует то, что называется системой корпоративного управления — corporate government. Она отлажена и сделана как в любой бизнес-компании: есть совет, правление, менеджмент, которым управляю я. Мы отчитываемся совету, совет идет отчитываться акционерам. Ежегодно у нас есть 5 целей, которые мы должны выполнить: оборот, прибыль, cash flow, EBITDA, NPS. Это все меряется, от этого зависит зарплата менеджмента. Поэтому что-то “пилить” или “откатывать” нет никакого интереса. Мы все хорошо зарабатываем, выполняем и перевыполняем те задачи, которые нам ставит государство и Telia. Каждый год выплачиваем дивиденды. За прошлый год мы заплатили 40 млн евро нашим акционерам. Это работает.

- Какие еще цифры компания показала за прошлый год?

- Оборот 212 млн евро, прибыль 42 млн евро.

- Как выглядит структура доходов?

- Не раскрываем.

- То есть, по-вашему, весь секрет— в системе взаимных рычагов?

- Вопрос всегда в системе управления, людях и мотивации менеджмента. Если мотивация правильно отстроена, нет смысла работать на сторону. Я лично заинтересован в том, чтобы компания развивалась, чтобы мы каждый год придумывали что-то новое. Надо отдать должное также государству и Telia Company, что они поддерживают наши инновации и все наши хорошие и не совсем хорошие идеи.

“ТРУБА”, ПИРАТЫ И ПРОПАГАНДА

- Один из наболевших вопросов для телекома— как не стать “трубой” для чужого контента. Как вы решаете эту проблему? Если решаете.

- Одни говорят “мы будем трубой” и не волнуются. Нам же скучно ей быть. Поэтому мы, с одной стороны, отстроили производство своего уникального контента, с другой — сделали платформу Shortcut, которая составляет конкуренцию большим стриминговым сервисам. Сегодня Shortcut лидирует на рынке Латвии и опережает аналоги.

- За счет чего?

- Приложение состоит из live-каналов и Video on Demand. Есть месячная абонплата. На платформе также есть самые новые фильмы, которые вы можете покупать отдельно. Во-первых, конкурируем за счет языка. Почти весь контент озвучен на латышском языке или содержит субтитры. Не все могут смотреть кино и сериалы на языке оригинала, и мы даем возможность доступа к мировому контенту на нашем языке.

Второй момент — у нас есть иностранный контент, тот же сериал "Игра престолов". К примеру, мы запустили его 8 сезон с латышскими субтитрами синхронно с мировой премьерой.

- Субтитры и озвучание — ваше?

- Нет, конечно, это аутсорс. Мы покупаем права на трансляцию.

- Знаете, когда говорят о конкуренции с Netflix, я становлюсь скептиком. Все же там какие-то свои уникальные продукты. И США вообще производят много контента, чем и захватывают рынок.

- У нас тоже очень много всего. Не так много, как в американских сервисах. Но в библиотеке порядка 9000 единиц. Плюс у нас всегда идет прирост в live-событиях. Сейчас будет чемпионат мира по хоккею, а в Латвии хоккей очень любят. В прошлом году у нас были права на показ Олимпиады. Так что это комбинация технологий и контента. Netflix не будет показывать чемпионат мира по хоккею, им это совсем не интересно.

- В вопросе платного контента не могу не спросить. В Украине борьба с пиратством — это целая эпопея. Как латыши смотрят на покупку контента, подписки?

- Пиратство, конечно, существует, как и везде. В последние 3 года надо сказать спасибо госструктурам. Они нашли средства и начали более активно бороться с пиратством. В целом ситуация улучшается - думаю, это и образование населения. 

- Эта мотивация обычно заканчивается ровно на входе в браузер. Ответственность размазывается, и человек идет на пиратский ресурс. 

- Это вопрос доступа к контенту. На Shortсut месячная подписка стоит порядка 12 евро — это live и video on demand. А если за 3 евро ты можешь посмотреть фильм, который только что был в кинотеатре, это не такая большая сумма.

- Кстати, о доступе к контенту. Насколько я знаю, в Латвии запрещали трансляцию российских каналов.

- Одного канала - РТР. На 3 месяца.

- С чем это было связано?

- Есть определенное законодательство, которое они, очевидно, нарушили с точки зрения того, что легально показывать, а что — нет. С точки зрения пропаганды.

- Выходит, попытка определенного влияния с той стороны есть?

- Да. С другой стороны, вопрос, что дает блокировка? Ведь в YouTube можешь смотреть все то же самое. Я считаю, что это больше символический политический шаг, чем реальное противодействие пропаганде.

Я родился в стране, где было 3 черно-белых телевизионных канала и 2 радиоканала. 

Потому что идеи просачиваются, люди желают свободы выбора. Думаю, что любой человек в Украине или Латвии может отличить, что такое пропаганда, а что — реальный контент.