Александр Данченко: "Меня называли Ким Чен Иром, Путиным и кем угодно"

Только ленивый политик в июле 2019 года не научился выговаривать "диджитализация", "держава в смартфоні" и "tech-комитет". Звучит это круто и инновационно. Но для большинства малопонятно. И, пока старая власть передает бразды новой, украинцы пытаются разгрести цифровую кашу в голове.

Liga.Tech решила эту кашу устранить. Чтобы понять, как именно депутаты будут делать страну цифровой, редакция встречается с потенциальными tech-драйверами в Раде. На днях мы уже пообщались с новым IT-парламентарием от партии Голос - Кирой Рудик. Впереди беседы и с другими новичками.

Не менее интересно, что оставляет после себя старая гвардия. 

Редакция поговорила с Александром Данченко. В 2014 году он был в волне людей с горящими глазами, которых привела под своим флагом партия Самопомощь. Тогда же экс-гендиректор оператора Датагруп возглавил вновь созданный Комитет ВР по вопросам связи и информатизации. В какой-то степени эта структура считалась главным телеком-лобби в украинском парламенте. Данченко пробыл бессменным главой все пять лет. 

За что же комитет вешает себе медальки? Какие провалы были на его пути? И почему Александр Данченко, который в этот раз даже не пошел на выборы, все еще держит амбиции остаться во власти?

- Почему ты решил в этот раз не ходить на выборы? 

- У меня не было и нет самоцели быть народным депутатом, быть при власти. 5 лет назад я пошел в парламент, потому что Самопомощь заразила меня профессионализмом и патриотизмом. Сейчас с кем было идти? Голос и Слуга Народа. Даже если теоретически я бы хотел присоединиться, они объявили, что мы уже старые, и никого из нардепов они не берут. Со всеми остальными, извини, мне не по пути. 

У меня есть районы по мажоритарке, где я мог бы выиграть. Но работа в парламенте - это работа команды. 

- То есть проблема в наличии/отсутствии единомышленников? 

- Конечно. Как ты знаешь, целая группа людей вышла из Самопомощи. Почему? Мы зашли в парламент с 11,85%. На конец 2015 года у нас было 19,5%. Результат этих выборов - 0,68%. Многие из нас ушли из бизнеса, пожертвовали пятью годами. При любых раскладах мы должны были получить на выборах в Раду 60-70 мест. Для этого у нас была стратегия. 

Но оказывается, что стратегия у руководства партии была совсем другая. Мы по-джентльменски 1,5 года выдерживали определенные вещи, но когда увидели, что они не соблюдаются, вышли из Самопомощи. Самопомощь потеряла не только талантливых депутатов, но и все рейтинги. А на одном Садовом не выехали. 

УСПЕЛИ

- Если подытожить 5 лет работы, какие достижения у телеком-комитета? Что можно перечислить?

- Если в общем, в Европарламенте, Еврокомиссии, Британии и США наш комитет считают одним из самых эффективных в украинском парламенте. У них считается супер, если депутат или комитет за один год приняли один закон. У нас же депутаты регистрируют тысячи законопроектов. Этот законодательный спам и убил предыдущий парламент. 

- А если конкретнее по вам? 

- Первое, что можно отметить - наш комитет совместно с Животовским (глава Нацкомиссии по регулированию связи и информатизации - Ред.) и Шимкивым (экс-замглавы АП Порошенко - Ред.) организовали запуск 3G. Это революция. Мы сейчас не говорим о качестве связи, об этом отдельно.

Потом вместе с регулятором комитет готовил тендер на 4G, делал заключения Кабмину на разрешение. Итого 3G и 4G суммарно принесли в бюджет где-то 23 млрд грн - с учетом конверсии и дополнительных платежей. Плюс больше $670 млн операторы инвестировали в свои сети. 

Чем еще прославился наш комитет - законом об основах кибербезопасности. Это первый, мы планировали второй полноценный закон вместе с ЕС. Именно он сыграл ключевую роль, дал полномочия, финансирование Госспецсвязи, СБУ, РНБО, после чего на этих выборах - и президентских, и парламентских - не было ни одного сообщения о взломах, атаках. Хотя попыток было немерено, я знаю.

- Что еще? 

- Следующее - все хвалятся карточками вместо паспорта, идентификацией. Наш комитет подал закон 3224, который открыл банкам возможность использование Bank ID и Mobile ID. Вопрос, почему дальше Госагентство по электронному управлению ничего с этим не сделало. Но база для новых методов идентификации сделана. 

В 2015 году мы смогли остановить “кошмаренье” IT-бизнеса. 

И, конечно, наш закон об электронных доверительных услугах. Он признан одним из самых революционных в этом парламенте. Это трансграничные публичные сервисы с ЕС, открытие финансовых показателей и т.д. Этот закон - база для будущих электронных сервисов. 

Следующий закон - о доступе к объектам инфраструктуры. Его приняли с боями... 

- … и теперь все жалуются, что он не работает.

- Закон хороший, об этом говорят все операторы. Он очень многое порешал. А дальше, где начинается коррупция в местных органах, Кабмин его не выполняет. 

НЕ СМОГЛИ

- Раз заговорили о невыполнении, что у тебя и комитета осталось в “хвостах”? И почему?

- Комитет смог подготовить очень хорошую базу для развития цифровизации в стране. Которую, к сожалению, ни президент Украины, ни оба премьер-министра не захотели реализовывать вообще никак. Почему не захотели - очень просто. Потому что цифровизация убивает коррупцию. Все.

- Ты прямо рубишь с плеча. 

- Да. Комитет сделал свою стратегию развития цифровизации. В коалиционном соглашении говорилось, что мы должны сконцентрировать функции IT и цифровизации в одном месте. Грубо говоря, сделать кого-то в Кабмине ответственным. Либо вице-премьера, либо новое министерство. 

Вот на последнем пункте все начинают орать: “Ааа, Данченко хочет под себя министерство!” Нет. Речь шла о сокращении дублирующих функций цифровизации у пяти существующих министерств. Мы предлагали ликвидировать МЭРТ, Минюст и Госагентство по электронному управлению. Передать новому органу часть функций Мининфраструктуры, Минобразования, Госспецсвязи. И сконцентрировать их в одном месте. Примерно так: из 1000 единиц персонала 950 сокращается вместе с рабочими местами, арендой, зарплатами. А помимо этого - 18 разных департаментов в других министерствах. То есть 4 министерства, 1 агентство и 18 департаментов. У каждого из них кроме экономии на аренде, людях, зарплатах и т.д. еще и свой бюджет. 

В итоге только экономия на административных расходах при создании такого "министерства цифровой экономики" - где-то 1,2 млрд грн в год. 

- Кто же затормозил?

- Президент и два премьера. 

Еще одна штука - контрабанда смартфонов. Законопроект был завален, меня называли Ким Чен Иром, Путиным и кем угодно. У нас в Верховной Раде в определенный момент айфонов было вдвое больше, чем было официально ввезено в Украину.

- Мы недавно вспоминали эти идеи. Мобильные операторы уже и сами что-то предлагают по блокировке “серяка”.

- Что самое смешное. система контроля IMEI-кодов работала при Януковиче. Мало того, эта украинская разработка была утверждена глобально на Всемирном союзе электросвязи как уникальная и принятая всеми странами, как борьба с контрафактом смартфонов. 

Когда я зарегистрировал законопроект 1888, решив уточнить предыдущий законопроект, на меня набросились, что я хочу контролировать все население через IMEI-коды. Что нельзя будет ввозить телефон в Украину частно и все такое. Но это неправда: по закону можешь провозить 2 мобильных телефона в ручной клади. Естественно, против этого выступило контрабандное лобби в парламенте, которое меня всячески обгаживало. 

В ГФС говорили, что такая система дает еще 1,8 млрд грн в год в бюджет. 

- А что за контрабандное лобби такое? Это какие-то конкретные люди?

- Ты можешь обратить внимание на тех, кто не голосовал за проект 1888 (улыбается).

Следующее - электронная акцизная марка. Борьба с контрафактом сигарет, алкоголя и медикаментов и сразу порядка 12 млрд грн в бюджет. Плюс можно следить за качеством медикаментов. Ты приложил смартфон и точно знаешь, что этот аспирин сделан в Bayer, а не в Одессе на Малой Арнаутской. 

Дальше закон, который передаю новой власти, - о публичных реестрах. У нас же с ними полный беспорядок. Между собой ничего не работает и не взаимодействует. Нужно создание хорошей единой системы реестров. Это экономия еще в 3 млрд грн в год. Не считая того, что все будет работать автоматически. 

Еще - онлайн-контроль за лотерейными бизнесами. Это дает еще 8 млрд грн в бюджет, из которых можно финансировать культуру и спорт. 

Все это Кабмину нужно брать и внедрять. Все это дает в бюджет примерно 24-26 млрд грн ежегодно при нуле инвестиций. А мы - вся страна - 1,5 года стояли на коленях и ишачили, чтобы получить заемный $1 млрд от МВФ, который нужно возвращать. При этом мы 5 лет могли получать по этому миллиарду себе в бюджет. 

Я уже молчу про развитие блокчейн-технологий и т.д. 

- Почему же все это такое красивое не было проголосовано?

- Например, потому что мы наступали на хвост каким-то коррупционерам. Закон об облачных вычислениях, например, приняли в первом чтении, потом испугались и не голосовали. Его заблокировали спецслужбы через своих представителей в парламенте.

 - А контраргумент какой?

- Все кричали, что каждой структуре нужны свои суперзащищенные серверы. А потом у ГФС грохнулся сервер (в апреле 2016 года, утрачено около 3 Тб информации о налогоплательщиках - Ред.). Потерялись данные, которые они потом так и не восстановили. 

Ситуация такая. В надежном защищенном облаке сервис будет стоить тебе 10 000 грн в месяц. Но ты с него ничего не будешь получать. А построить ЦОД за $10 млн - это же заработать на а) строительстве; б) закупках серверов; в) ежегодной оплате лицензий. Потом апгрейды системы, более мощные кондиционеры. Бесконечный поток.

- Мы вместе с игроками облачного рынка периодически смотрим на эти кейсы. Недавно разбирали закупку ЦОДа для института земельных отношений.

- Я общался с представителями Google и Facebook, они говорят: “Мы бы зашли, проинвестировали в наши ЦОДы, чтобы предоставлять облачные сервисы на территории Украины”. Но закона этого нет, поэтому они боятся. Я ответил, что для нашего чиновника это “not cost effect”. 10 000 грн им дорого. Им бы пару миллионов потратить.

В такой ситуации еще присутствуют всякие схемы наших спецслужб по контролю КСЗИ и всего остального. Они теряют свои выгоды. 

- Что еще не успето? 

- К сожалению, так и не проголосовали электронные коммуникации и новый радиочастотный ресурс. Все жалуются на качество связи. Мы убедили операторов провести тендеры, они заплатили большие деньги. Мы сказали, что изменим закон про телекоммуникации 20-летней давности, дадим им возможность рефарминга, возможность спокойно меняться частотами, как своей собственностью. Дадим технологическую нейтральность и полную дерегуляцию. Мы вводили европейскую систему заявительного принципа: заходишь на сайт регулятора, читаешь условия, оставляешь заявку и сразу начинаешь предоставлять телеком-услуги. Если нарушаешь правила, тебя потом штрафуют.

- Что останавливало?

- Здесь был большой казус. На согласующих советах все поддерживают эти законы. А потом голосов нет. Потом ко мне приходят "ходоки" и говорят: “Саша, ты что, не от мира сего? У тебя операторы столько миллиардов потратили на 3G/4G. Они что, не могут найти “мотивацию” в зал для голосования? Мы быстро все проголосуем”. Я говорю: “Идите вы на хер”. 

- Что ни вопрос, то коррупция. Были ли другие ограничители?

- У нас еще были наработки по международным инвестициям. Комитет очень много для этого сделал, хотя это не была наша прямая функция. Но так как в Кабмине некому было заниматься отраслью, инвестиции не были получены. 

Вот тебе пример. Нам удалось договориться с Европой о досрочном подсоединении Украины к программе Digital Single Market (Единый цифровой рынок ЕС, программа по цифровизации стран Евросоюза для упрощения взаимной экономической интеграции - Ред.). Гройсман и Кубив подписали. По плану в программу идут инвестиции ЕС - 60 млрд евро. Украина могла получить с этого на первом этапе 3 млрд евро. Всего суммарно до 6 млрд евро. Эти деньги могли пойти на строительство цифровой инфраструктуры. 

Надо сказать, что у нашей отрасли было одно серьезное лобби в Кабмине - Степан Кубив. Он помогал нам очень много, чисто на своем интересе, не имея полномочий. 

СМЕНА ВЛАСТИ И ПЛАНЫ НА ВЛАСТЬ

- Нынешний этап твоей политической карьеры на финише. Но ты рабочую активность, вроде, не сильно снижаешь. Чем занимаешься и зачем?

- Я сейчас в США (на момент разговора - Ред.), потому что не хочу терять наработки. Многие нардепы, главы комитетов машут рукой и говорят “гори оно все огнем”. Я не такой. Даже сейчас до последнего здесь работаю, чтобы по-честному передать все, что можно будет потом очень быстро сделать. А вообще новым людям мы передали готовую стратегию. Вопрос в том, как они с ней поступят. 

Почитать по теме: IT-десант: кто из айтишников попал в Раду и зачем

- А что с нынешним лобби телекома и IT в Раде? Оно вообще есть? 

- Есть минимальный набор инновационных людей. Из телекома это, к сожалению, только [Александр] Федиенко. Но, при всем уважении к нему, ему нужно будет расти более широко. Впереди вопросы радиочастотных ресурсов, взаимодействия с ITU, кибербезопасности, почтовой связи, блокчейна. 

Но там есть такие хорошие ребята, как Александр Кубраков из BRDO. Я познакомился с Михаилом Федоровым. У Вакарчука есть Кира Рудик. Тот же Алексей Гончарук, который в Офисе президента. Эти люди не совсем профессионалы, но они инновационные и теоретически могут разобраться. Если не будет популизма с набором новых людей. Иначе новые опять будут два года в чем-то разбираться, как мы. Надеюсь, что они свой шанс не упустят. 

Мы по-честному повстречались со всеми, передали все наши законы. Сделали стратегию и показали, что весь этот цифровой блок, о котором говорит президент, можно проголосовать в самом начале работы парламента. Принять 7 законов - и отрасль с точки зрения законодательства реформирована на все 5 лет. То, что мы передаем, уникально по нашей отрасли. 

Я считаю, что очень важно передать наработки, чтобы люди подскочили. Мы передаем на 90% готовую стратегию реформирования всей инновационной отрасли с реальными наработками в Европарламенте, Еврокомиссии, США, Корее, которую можно доработать. Но чуть-чуть, потому что законы уже согласованы с ЕС, ITU, на это можно не тратить время. Мне не стыдно передавать эту базу. 

- Сильно похоже, что ты как будто и для себя это делаешь. Есть амбиции дальше развиваться в государственном направлении? Стать советником, например?

- Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом (смеется). Я надеюсь, что мой опыт там все-таки пригодится. Если нет - мне есть чем в жизни заниматься. 

- Чисто предположительно, кого ты видишь во главе комитета? (уже после интервью появились слухи, что телеком-комитет могут ликвидировать, вместо него появится другой орган - Ред.)

- Не хочу прогнозировать.

Поэтому я воздержусь от советов. Считаю, что есть люди, которые могут справиться. 

- Что ты планируешь делать после окончания полномочий? 

- Я готов продолжить свою работу на благо государства по внедрению цифровой трансформации страны и инноваций. Также есть очень интересное направление, которое я развивал для себя в парламенте. Это международная экономика и международные инвестиции. Мы вообще не занимаемся международной торговлей. Там лежат десятки миллиардов долларов, которые мы никак не берем. Это направление, в котором мне было бы интересно продолжить работу во благо государства.

Еще у меня есть серьезное предложение из-за рубежа, исходя из моего 20-летнего опыта в бизнесе и парламентской карьеры. Это уже связано с бизнесом. Есть и много идей по построению бизнеса в Украине. Скажу пока так, обтекаемо. 

- У тебя что-то из бизнесов “прежней жизни” осталось? 

- Нет, я же из бизнесов повыходил. Мы в Самопомощи все были дурные, верили, что все будет хорошо. Повыходили отовсюду - и для многих это трагедия. Я за это на руководство партии очень злой, потому что сейчас их ошибки могут повлиять на судьбы людей. Как сложится дальше - пока непонятно. 

Мне в этом плане немножко легче. Я знаю изнутри всю отрасль. У меня есть много идей, которые я бы развивал с точки зрения государства в сторону бизнеса. Точно так же могу развивать это и с другой стороны. Будет тяжело, потому что нужно будет начинать с нуля. Но у меня есть опыт и доверие. 

Меня злит, что сильные люди из-за ошибок руководства Самопомощи вылетели из украинского политикума: Лена Сотник, Руслан Сидорович. Плохо представляю парламент без них.

- Но в целом я слышу, что ты будто бы оптимистично относишься к тому, что сейчас происходит в перераспределении власти. Правильно слышу?

- Да. Я всегда оптимист по натуре.